Заболел раз татарин, пришли к Жилину: «Поди, полечи». Жилин ничего не знает, как лечить. Пошел, посмотрел, думает: «Авось поздоровеет сам».
Ушел в сарай, взял воды, песку, помешал. При татарах нашептал на воду, дал выпить. Выздоровел на его счастье татарин. Стал Жилин немножко понимать по-ихнему. И которые татары привыкли к нему, — когда нужно, кличут: «Иван, Иван!» — а которые все, как на зверя, косятся.
Неточные совпадения
Но Калитин и Мокеев
ушли со двора. Самгин пошел
в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от
сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова
в трактире,
в день похода рабочих
в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей душой! Честное слово: обманывал из любви и преданности».
Вскоре бабушка с Марфенькой и подоспевшим Викентьевым уехали смотреть луга, и весь дом утонул
в послеобеденном сне. Кто
ушел на сеновал, кто растянулся
в сенях,
в сарае; другие, пользуясь отсутствием хозяйки,
ушли в слободу, и
в доме воцарилась мертвая тишина. Двери и окна отворены настежь,
в саду не шелохнется лист.
Тронет, и уж тронула. Американцы, или люди Соединенных Штатов, как их называют японцы, за два дня до нас
ушли отсюда, оставив здесь больных матросов да двух офицеров, а с ними бумагу,
в которой уведомляют суда других наций, что они взяли эти острова под свое покровительство против ига японцев, на которых имеют какую-то претензию, и потому просят других не распоряжаться. Они выстроили и
сарай для склада каменного угля, и после этого человек Соединенных Штатов, коммодор Перри, отплыл
в Японию.
Читал я
в сарае,
уходя колоть дрова, или на чердаке, что было одинаково неудобно, холодно. Иногда, если книга интересовала меня или надо было прочитать ее скорее, я вставал ночью и зажигал свечу, но старая хозяйка, заметив, что свечи по ночам умаляются, стала измерять их лучинкой и куда-то прятала мерки. Если утром
в свече недоставало вершка или если я, найдя лучинку, не обламывал ее на сгоревший кусок свечи,
в кухне начинался яростный крик, и однажды Викторушка возмущенно провозгласил с полатей...
Он стоял под навесом
сарая, прижавшись к стене, и смотрел на дом, — казалось, что дом становится всё ниже, точно
уходит в землю.
Ушли мы все на
сарай и этот финшалпал весь выпили, а тут только заснули, слышим
в избе кричат: «Караул! умер!..»
Но вот женщина и мальчик с сапогами
ушли, и уже никого не было видно. Солнце легло спать и укрылось багряной золотой парчой, и длинные облака, красные и лиловые, сторожили его покой, протянувшись по небу. Где-то далеко, неизвестно где, кричала выпь, точно корова, запертая
в сарае, заунывно и глухо.
Снова загудел завод, и дядя
ушёл. А я направился
в сарай. Лежит там Михайла, брови строго нахмурил, руки на груди, лицо румяное. Безбородый, безусый, скуластый, весь — одна кость крепкая.
«Покойник
в доме, а она смеётся», — подумал Назаров, потом, когда они
ушли в огород, встал, поглядел на реку, где
в кустах мелькали, играя ребятишки, прислушался к отдалённому скрипу плохо смазанной телеги, потом, ища прохлады, прошёл
в сарай.
— Одежу самую лучшую дам: и черкеску, и сапоги, хоть жениться. Кормить буду, как князей. А коли хотят жить вместе — пускай живут
в сарае. А колодку нельзя снять —
уйдут. На ночь только снимать буду. — Подскочил, треплет по плечу. — Твоя хорош, моя хорош!
Когда его ловили
в сарае и опять пороли, он
уходил курить на реку… и так далее, до тех пор, пока малый не вырастал.
И был один поразительный факт, достойный глубочайших размышлений: если с вечера он втыкал палку где-нибудь
в саду, то наутро она оказывалась там же; и спрятанные
в ящике,
в сарае бабки оставались такими же, хотя с тех пор было темно и он
уходил к себе
в детскую.